Пока в 1937-м в стране рекой лилась кровь, в Кремле также обильно текло в бокалы тонкое вино. То и другое пьянило - и звучали многочисленные здравицы в честь Сталина, побед в строительстве нового общества. Все детали кремлевских посиделок того периода кропотливо заносил в свои дневники председатель Коминтерна Г.Димитров. Сегодня читатели "РВ" имеют возможность впервые ознакомиться с полной дневниковой записью того, как Сталин и его окружение провели один день страшного года.

Статья Аркадия Ваксберга "Восемьсот страниц партийного интима", напечатанная "Общей газетой" 18-24 июня с.г., произвела фурор среди исследователей истории. Еще бы! В ней заявлено, что в Софии вышел на болгарском языке объемистый дневник, который вел Георгий Димитров на протяжении 16 лет, присутствуя на различного рода "неформальных заседаниях" сталинского руководства. О том, что дневник существует, пишет газета, было известно давно, однако хранился он в строжайшей тайне. Правда, копиями с оригинала обладал и наш ИМЭЛ, сотрудники которого свято хранили тайну неразглашения: тормозом вроде как служил запрет наследника - приемного сына автора дневника Бойко Димитрова. Все, однако, обстоит гораздо проще. И не нужно, кстати, переводить большинство текстов с болгарского на русский. Почему? Ответ на это дает постоянный автор "РВ" известный историк Анатолий ЛАТЫШЕВ.

-Анатолий Георгиевич, как я понимаю, ситуация излишне усложнена. В чем же дело?

- Нагнетание тайны вокруг тех или иных событий вообще-то свойственно журналистам, пишущим на исторические темы. Впрочем, дневники Димитрова - документ действительно важности великой. Но я имел возможность прочитать весь дневник и сделать из него пространные выписки, когда был в Болгарии в 1990 году и работал в Центральном партийном архиве Болгарской коммунистической партии. В само здание БКП, кстати сказать, было весьма трудно пробиться - вокруг бурлила многотысячная антикоммунистически настроенная толпа, требовавшая вынесения тела Димитрова из мавзолея.

- А почему столько времени вы хранили выписки и лишь однажды пытались их опубликовать?

- Вернулся в Москву - неожиданно удалось получить доступ к документам из "секретного" ленинского архива. И поскольку истоки всех наших бед я вижу в "лениниане", я увлекся исследованием неизвестных работ г-на Ульянова, отложив до поры дневник Георгия Димитрова. Сегодня же пришло и его время.

- Интерес по вашему представляет публикация всего дневника Димитрова или лишь отдельные его фрагменты?

- Конечно, в дневнике достаточно много места занимают записи о личных делах Димитрова. И все же, уверен, сила его в комплексе. Подумать только, нашелся в истории приближенный к Сталину человек, который непосредственно, в застольях, в ночных бдениях записывал высказывания, тосты Сталина, его окружения... Трудно придумать документ ценнее! Другое дело, дневник необходимо рассматривать в контексте исторических событий того периода, с учетом той атмосферы, которая тогда царила в "советских верхах".

- А в чем была ее особенность?

- Важны и дух, и детали. Вот конкретный пример. В программе "Национальный интерес" Дмитрия Киселева как-то выступил полковник Алкснис, который чуть ли не с гордостью заявил: его дед был расстрелян, и все же он с уважением относится к великому Сталину. Знал бы полковник, как его деда-комкора забивали, как тот кричал - истошнее, чем собака под палками садистов.

- Что ж, пора обратиться к бесценному дневнику непосредственно...

- Приведу целиком записи Димитрова в особый день - двадцатилетие октябрьского переворота./Стиль и пунктуация документа полностью сохранены/.

7.II.37. - Парад и демонстрация.

- Из разговора со Сталиным: "С разъяснением по вопросу о раскрытых фактах контререволюц [ионной] деятельности /аресты и пр./ в ВКП/б/ и К[оммунистическом] И[нтернационале] надо еще подождать, пока все необходимые материалы будут разработаны. Не стоит делать по кусочкам информации.

Кнор[ин] польский и немецкий шпион /давно и до последнего времени/.

Раковский на службе Интеллидженс Сервис /англ[ийская] разв[едка] еще до революции и до последнего времени. Он завербовал и Богомолова на службу англ[ийской] разв[едки].

Пятницкий - троцкист. Все показывают на него /Кнор[ин], Абрам и др./.

Кун - действовал с троцкистами против партии. По всей вероятности замешан и в шпионаже. Очень подозрительна его роль при подавлении венгер[ской] революции.

Антипов, Верейкис и др. были агентами царской разведки. - Есть материалы некоторые, указывающие на то, что и Троцкий состоял на службе царской разведки 1904-1905 гг. Это дело сейчас разбирается.

- Жена Яковлева оказалась французской шпионкой. В 18 году предала воен[ный] рев[олюционный] комитет в Одессе.

- На обеде у Ворошилова /после демонстрации/.

Присутств[овали]: 1/Стал[ин], 2/Мол[отов], 3/Вор[ошилов], 4/Каг[анович], 5/Калин[ин], 6/Андреев, 7/Микоян, 8/Ежов, 9/Чубарь, 10/Шкирятов, 11/Хрущев, 12/Булганин, 13/Буденный, 14/Егоров, 15/Шапошников, 16/Викторов, 17/Косарев, 18/Шверник, 19/Фриновский, 20/Реденс, 21/Дагин, 22/Предст[авитель] НКВД в Красной Армии, 23/Межлаук, 24/Коменд[ант] Кремля, 25/Жена Ворош[илова], 26/Д[имитров].

Тост Ворошилова за Сталина. Тамада Микоян произносит тосты остроумные за всех подряд. Ворошилов за Микояна. Еще раз за великого Сталина.

Стал[ин]: Хочу сказать несколько слов, может быть не праздничных.

Русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело - сколотили огромное государство,- до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство, как единое, неделимое государство, не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех народов, составляющих это государство. Мы объединили государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отд[ельной] части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был [бы] он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждого, кто своими действиями и мыслями, да, и мыслями, покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода! /Одобрительные возгласы: за Великого Сталина!/.

Стал[ин]: Я не кончил свой тост. Очень много говорится о великих вождях. Но дело не побеждает, если нет условий для этого. При этом - главное в средних кадрах - партийных, хозяйственных, военных. Они выбирают вождя, они разъясняют позиции массам, они обеспечивают успех дела. За эти средние кадры! Они не лезут, их не заметно.

Д[имитров]: И за того, кто их вдохновляет, указывает им путь, ведет их - за т. Сталина!

Стал[ин]: Нет, нет. Главное в этих средних кадрах. Генералы ничего не могут сделать без хорошего офицерства. Почему мы победили над Троцким и др.? Известно, что Тр[оцкий], после Ленина, был самый популярный в нашей стране. Популярны были Бухарин, Зиновьев, Рыков, Томский. Нас мало знали. Меня, Молотова, Вор[ошилова], Калинин[а] тогда. Мы были практики во время Ленина, его сотрудники. Но нас поддержали средние кадры, разъясняли наши позиции массам. А Троцкий не обращал на эти вопросы никакого внимания.

Д[имитров]: ... И потому, что после Ленина Вы указывали верный путь и твердо и мудро продолжали его дело. Ведь были в истории случаи, когда преемники губили дела своих предшественников.

Вор[ошилов] и Молот[ов]: Димитров хочет произнести тост! Д[имитров]: - Я ничего не могу прибавить к тому, что т. Сталин сказал насчет беспощадной борьбы против врагов и насчет значения средних кадров. Это будет учтено в партии, и я сам сделаю все, что в моих силах, чтобы это было учтено и в рядах Коминтерна. Но я должен сказать, что не только мое глубокое убеждение есть, но я это и сам переживал в тюрьме, в условиях тяжелейших испытаний, что величайшее счастье для социалистической революции и международного пролетариата, что после Ленина т. Сталин продолжил его дело с такой непоколебимостью и гениальностью, на всех крутых поворотах, и обеспечил победу дела. Нельзя говорить о Ленине, не связывая его со Сталиным! За тов[арища] Сталина! /Все поднимают бокалы!/.

Сталин: Я очень уважаю т.Димитрова. Мы друзья и останемся друзьями. Но я не согласен с ним. Он даже не по- марксистки выразился. Для победы дела необходимы соответствующие условия, а вожди найдутся. Недостаточно показать только верный путь. Ведь английская партия имеет по- нашему правильную политику, но ничего не может сделать, потому что средние кадры находятся на стороне лейбористов. Французская партия ведет правильную политику, а социалистическая партия все еще сильная. Основное в средних кадрах. На это надо обратить внимание и никогда не забывать, что при других равных условиях средние кадры решают успех дела.

Хрущев: У нас счастливое сочетание - и великий вождь и средние кадры.

- После обеда - в Кремле. Смотрели: фильм о Ленине.

- Маневры Красной Армии!" /ЦПА БКП, ф.146, оп.2, д.3/

- И вы все материалы, Анатолий Георгиевич, вынуждены были перевести с болгарского языка?

- Отнюдь, нет. Журналист Ваксберг не точен в том смысле, что необходимо ждать перевода - с болгарского на русский. Большинство написанного Димитровым в СССР - на родном нашем с вами языке. А сидя в тюремной камере в дни Лейпцигского процесса, Димитров вообще писал по-немецки. Вернулся в Болгарию после войны - вот тогда перешел на свой родной. Так что только часть дневников действительно требует перевода. То, что мы сегодня публикуем, можно найти в Болгарии на болгарском. Но зачем же нужен двойной перевод?!

- О конце жизни Георгия Димитрова мало что известно. Но, честно говоря, когда читаешь приведенное в документе сталинское обещание "навсегда остаться с Димитровым друзьями" в сочетании с угрозой не щадить "в случае чего" никого, даже самых известных коммунистов, становится страшно.

- Согласен с вами. Умер Георгий Димитров в СССР в 1949 году. В Барвихе - и, как утверждает ряд болгарских источников, при весьма загадочных обстоятельствах.